Люба-Любовь. Потомку о моей жизни - Михаил Качан

Берта Абрамовна всегда была чувствительна к качке, – даже в поезде и автомобиле ей становилось плохо и ее рвало. А тут рвота была непреходящей все трое суток, что они были на теплоходе. Любочку тоже рвало, но она все дневное время проводила на палубе. Свежий воздух обвевал ее, и было легче. Она глядела на океан и танцевала. Все же время от времени ее рвало, и тогда она склонялась над поручнями и крепко держалась за них, пока ее выворачивало наружу, прямо за борт. А потом снова танцевала.

Переезд занял целый месяц, так что Любочка начала учиться в 9-м классе только со второй четверти, сразу после ноябрьских праздников.

Чудесное исцеление в полнолуние

Во время нескончаемо длинной поездки с западной границы на восточную в жизни Любочки произошло одно чудесное событие.

О нем, как и обо всем остальном, я рассказываю с Любочкиных слов.

Когда я смотрю на Любочкины фотографии той поры, мне так и хочется сказать: не «Юная девушка» или «девочка», а другое, более подходящее слово – «девуленька». Такая у нее была ясная красота, такой ласковый доверчивый взгляд, такие от нее исходили волны чистоты и невинности, обаяния и нежности.

И вот у этого символа юной добродетели на правой руке – на тыльной стороне кисти и большом пальце многие годы красовались большие бородавки. Отнюдь не украшение для юной шестнадцатилетней девушки. Как и когда, а главное, почему они вдруг возникли? Или это было какое-то божье наказание?

– За что мне такое?! – думала Любочка!

Она стеснялась подавать руку, здороваясь с людьми, прятала руки за спину.

– А вдруг кто-нибудь захочет поцеловать ручку, – думала она, – и вдруг увидит эти безобразные бородавки!!

Было от чего переживать, если не отчаиваться.

И вот, по дороге на Сахалин в поезде одна женщина, увидев эти бородавки, сказала Любочке:

– От них можно легко избавиться. Пописай на них в полнолуние.

Конечно, с точки зрения здравого смысла верить в такие знахарские методы было глупо, а комсомолке, атеистке, какой она была в те далекие времена, даже стыдно. Но ведь никаких других способов избавиться от бородавок в природе не существовало. Поэтому в голове у Любочки эта мысль засела:

– А вдруг они исчезнут?

Через несколько дней, когда они плыли из Владивостока на Сахалин, как раз было полнолуние. И Любочка, сердясь на себя за проявление такого невежества, и не очень веря в чудо, но все же надеясь на него, пописала на руку при свете полной луны.

К ее глубокому удивлению, когда она взглянула через несколько дней на руку, бородавок там не было. На тех местах, где они сидели, остались только малозаметные следы. Это было чудо. Понимание того, что бородавок на руке больше нет, стало потрясением. Любочка была очень счастлива, но в то же время очень смущена тем, что стала, как ей показалось, невольной участницей какой-то мистификации. Даже вчера она рассказывала мне об этом с некоторым смущением.

Я эту историю впервые услышал от нее более 25 лет назад. По-моему, тогда она раздумывала, рассказать мне это или не рассказать. А вдруг я не поверю?

Оказывается, чудеса все-таки случаются в нашем мире.

В военном городке на окраине Южно-Сахалинска

Город Южно-Сахалинск в те времена был небольшим. От окраины до центра города, где была школа, идти пешком было полчаса. Двухэтажным тогда было всего одно здание в городе, все остальные дома были одноэтажными.

Южная часть Сахалина и Курильские острова были захвачены Японией в ходе Русско-японской войны в 1904 году. Они стали снова принадлежать Советскому Союзу лишь в 1945 году после победы над Японией. Семья Штернов приехала в Южный Сахалин, когда прошло только пять лет с окончания войны.

В южной части острова раньше жило много японцев и корейцев, но теперь уже японцев не было, да и корейцев жило немного, остались только дома-пагоды.

У города Южно-Сахалинска история небольшая. В 1882 году на месте, где сейчас находится город, было село Владимировка. Когда там появились японцы, они называли это селение Тоёхара.

Прошло уже 65 лет, но до сих пор Япония, с которой так и не заключен мирный договор по окончании войны, требует обратно Курильские острова, которые она считает захваченными у нее.

Семью Штернов поселили в военном городке на окраине города. Они не только не получили такой квартиры, как в Мукачево, они вообще не получили отдельной квартиры. Не было свободных квартир для офицеров в воинской части. Им предоставили маленькую комнатку, не больше 8 кв. м. Внизу под комнатой была прачечная, а в полу – щели, и все испарения проходили в жилую комнату, где порой и дышать было нечем.

Заниматься в такой комнате было трудно, и Любочка уходила делать уроки в офицерскую столовую. Молодые лейтенанты, выпускники училищ всегда были тут, как тут. Они садились напротив и, заглядывая в глаза, пытались заговаривать. Лучше всего было не отвечать. Любочка так и делала.

К Новому году жить стало легче – им дали отдельную квартиру в одноэтажном доме с отдельным входом. Хуже, конечно, чем в Мукачево, но лучше, чем было. Эта квартира тоже была на территории военного городка.

Школа, одноклассники и подруга

В школе на Сахалине Любочка училась два года – в девятом и десятом классах.

Вначале ее определили в 9-б класс. Она до сих пор вспоминает о ребятах и девочках этого класса с содроганием.

Мальчики с легкостью могли дать любой девочке пинка под зад, а девочки столь же легко могли дать такого же пинка мальчикам. Вот такие были «простецкие» отношения. Для Любочки это было совершенно неприемлемо. Она пристально глядела на мальчика, который только намеревался дать пинка не обязательно ей, но любой другой девочке, и под этим взглядом и мальчики, и девочки стеснялись это делать. Но стоило Любочке отвернуться, и эта «игра», которую правильней было бы назвать распущенностью, немедленно возобновлялась. За ее «чистоплюйство» Любочку осуждали.

Любочка приехала на Сахалин, будучи отличницей. Здесь же, пропустив первую четверть, попав в новый класс, не имея возможности полноценно заниматься дома, Любочка во вторую четверть нахватала троек. Иногда на уроках она начинала засыпать оттого, что дома могла готовиться только по ночам. А тут ее ещё, немедленно определили пионервожатой к младшеклассникам, и она отдавала им много времени.

Из военного городка в школу надо было идти минут 25—30. Этот путь Любочка проделывала вместе со своей подругой Инной Миниович, дочери папиного сослуживца, которая тоже жила в военном городке и училась в параллельном классе.

– Переходи к нам в класс, Любочка, – говорила ей Инна. – У нас в классе ничего такого нет. Нормальные ребята и нормальные девчонки. И Любочка решилась. Она пошла к директору и попросила перевести ее в 9-а класс.

– С какой это стати я должен тебя переводить? – спросил директор. – Все классы одинаковы.

Любочка не стала говорить ни о распущенности в классе, ни о плохом отношении к ней, а просто сказала:

– Я обещаю Вам, что тогда я буду учиться без троек.

С третьей четверти она уже училась в одном классе с Инной Миниович.

История с географией

Воспитательницей в классе была невысокая и неприметная сухонькая женщина, имя отчество которой Любочка не помнит. Относилась она к Любочке хорошо, и, видимо, умела создавать в классе уважительную рабочую атмосферу. Здесь в помине не было хамства и панибратства. И Любочка сразу выправилась.

Переход в другой класс совпал и с переездом в отдельную квартиру, появилась возможность нормально делать уроки, и в дневнике Любочки снова замелькали пятерки и четверки.

Вот только с двумя предметами она справиться не могла – с историей и географией. Как когда-то ботаника, эти два предмета были для Любочки непреодолимы.

Историчка Виктория Карловна

Историю преподавала Виктория Карловна, которая очень хорошо относилась к Любочке, но видела, что та еле высиживает у нее на уроках. Муж ее, Павел Ионович, был преподавателем литературы и тоже вел занятия у Любочки. Двое их детей часто оставались без присмотра.

– Поди, Любочка, посиди с ними, – частенько говаривала Виктория Карловна, – но к объяснению обязательно приходи.

Когда она начинала «объяснять», все сидели «раскрыв рты», так живо и захватывающе она рассказывала об исторических событиях. Все же годовая отметка по истории была только четверкой.

Полюбила Маяковского

Павел Ионович, преподаватель литературы, любил литературу и привил Любочке любовь к ней. Он умел преподнести литературу так, что весь класс сидел с горящими глазами и внимал ему, затаив дыхание. Хотя лирических стихотворений и поэм в школьной программе почти не было, Павел Ионович так рассказывал о поэзии и поэтах, что в глазах Любочки и сегодня они люди особой породы, особого видения. Рассказывая о Маяковском, он создал такой его образ, что Любочка полюбила Маяковского на всю жизнь. А когда впоследствии Любочка прочитала его «Облако в штанах», обрадовалась, что Маяковский оказался еще и великим лирическим поэтом.